Положив на стол серую папку, мужчина уселся напротив Эйч Пи. Он открыл папку, не спеша достал из нагрудного кармана очки и начал читать.

— П-п-посольство… — выдавил из себя Эйч Пи. — Мне нужно с-связаться с п-посольством. Т-ты ч-что, не п-понимаешь? У меня есть права.

— Да нет, я прекрасно понимаю, что вы говорите, — ответил мужчина, и его безукоризненный английский заставил Эйч Пи вздрогнуть. — Проблема в том, что мне непонятно, с каким посольством я должен связаться. Норвежское не подходит, потому что паспорт у вас поддельный.

Он бросил на Эйч Пи строгий взгляд поверх маленьких очков.

— Мое имя сержант Азиз, следователь королевской дубайской полиции. А вот кто вы? — Он вопросительно посмотрел на Эйч Пи. — Нам не удалось обнаружить никаких признаков вашей настоящей личности — ни при вас, ни среди ваших вещей в отеле. Невольно задаешься вопросом, существуете ли вы на самом деле. А у человека, который не существует… — полицейский перегнулся через стол, — не может быть никаких прав. Не так ли?

* * *

— Итак, Нурмен, краткое резюме: прибыв на место и увидев, что подъезд к зданию блокирован толпой, ты, вместо того чтобы выгрузиться из машины и проследовать к зданию пешком под охраной и с эскортом из правительственных войск, решила прервать операцию, правильно?

— Вы забыли террориста, — вставила Ребекка, чувствуя, что саркастический тон следователя все больше раздражает ее.

Вестергрен посмотрел на своего коллегу долгим многозначительным взглядом.

— Но ведь он появился лишь после того, как вы загрузились обратно в машины?

— Нет. Я увидела его, когда мы еще стояли на месте — до того, как отдала команду «по машинам».

— И тогда он уже был вооружен?

Вопрос задал лысый маленький дядюшка Вальтерс, и она обернулась к нему.

— Нет, в тот момент нет. В руках у него был пакет, и мне показалось, что я увидела в нем оружие.

— Показалось? Ты не уверена?

Снова Вестергрен, все тем же насмешливым тоном. Ребекка сделала глубокий вдох.

— Как я уже рассказывала ранее, я увидела предмет, который восприняла как оружие. Все произошло очень быстро, невозможно точно реконструировать, в какой момент что именно происходило…

— Мы понимаем, Ребекка, — кивнул Вальтерс. — Однако нам хотелось бы, чтобы ты максимально постаралась разложить происшедшее на отдельные составляющие, в мельчайших деталях. Это поможет нам лучше понять общую картину, ведь ни меня, ни Пера на месте не было.

Он кивнул в сторону коллеги и в очередной раз дружески улыбнулся ей, на что она невольно ответила улыбкой.

— Все произошло именно так, как я уже рассказывала. Мы прибыли на место, остановились, и в тот момент я, когда пыталась оценить ситуацию, заметила в толпе террориста. Пронаблюдав за ним в течение нескольких секунд, я сочла, что ситуация опасна и что существует угроза для охраняемого лица и всей группы, и поэтому отдала приказ прервать операцию.

Она с облегчением улыбнулась Вальтерсу и покосилась на Рунеберга. Однако ее шеф сидел с непроницаемым лицом, сложив руки на груди и разглядывая двоих следователей, сидящих по другую сторону стола.

— А что произошло потом, Ребекка? — мягко продолжал Вальтерс.

— Мы начали движение назад, и тут толпа потеряла голову. Люди прорвались через заграждение, и начался полный хаос. Меня чуть не сбили с ног, однако мне удалось устоять и достать оружие. Потом началась перестрелка…

— Ты начала стрелять на поражение? — сделал бросок кобры Вестергрен, однако Ребекка не попалась в ловушку.

— Нет, я дала три предупредительных выстрела, а поскольку стрелять в землю не представлялось возможным из риска попасть в случайных людей, я стреляла в воздух. Примерно в тот же момент начал стрелять кто-то другой, судя по всему, один из солдат, сдерживавших толпу.

Вальтерс кивнул ей, чтобы она продолжала.

— Я видела — или, скорее, слышала, — как в людей попадали пули, началась паника. Люди стали топтать друг друга. Мы продолжали отъезжать задним ходом, меня зажало между машиной и дверью, и в этот момент он побежал на нас.

— Ты имеешь в виду — террорист?

— Именно.

— В отчете ты пишешь, что он показался перед машиной, что ты видела, как он пытается достать оружие. Что ты намеревалась дать выстрел на поражение, однако видимость и движения машины сделали выполнение этой задачи невозможным.

— Так точно, — повторила она, на этот раз с ноткой нетерпения в голосе. Они уже проговорили всю последовательность событий несколько раз, и все записано на пленку. Чего они до сих пор не поняли?

— Может быть, дело было так, Ребекка… я просто хочу изложить гипотезу — так сказать, обсудить ее с коллегами… — Вальтер взглянул на нее поверх очков. — Учитывая, что никто другой из охраны и прочих присутствовавших на месте не заметил террориста, не может быть так, что стрессовая ситуация и ограниченная видимость повлияли на твою оценку? И ты просто ошиблась по поводу террориста?

Ребекка уже открыла рот, чтобы ответить, но он прервал ее:

— Никто из сидящих здесь не увидел бы в этом ничего странного. Наоборот… — Он жестом обвел всех остальных присутствующих. — Все мы знаем, что такое, когда в крови гуляет адреналин. Поле зрения сужается, начинаешь зацикливаться на отдельных деталях, которые надо видеть в более широком контексте. Мобильный телефон кажется гранатой, фотоаппарат — револьвером… Такое не раз случалось. Может быть, дело обстояло именно так, Ребекка?

Она открыла рот, чтобы ответить, но Рунеберг положил руку ей на колено. Судя по всему, она недооценила добренького дядюшку. Хотя его цель была хорошо закамуфлирована, именно он пытался добиться от нее своего рода признания.

Ребекка глубоко вздохнула.

— У меня нет оснований комментировать, что видели или не видели другие. Я могу отвечать только за себя, — ответила она, стараясь держать голос под контролем, и заметила, как добродушная улыбка Вальтерса начала угасать. — Я заметила террориста и оружие; опасность для охраняемого лица и группы была очевидна, и далее я действовала в соответствии со своими полномочиям.

Ребекка скосила глаза на Рунеберга и получила кивок в знак одобрения. Вальтерс разочарованно уткнулся в свои бумаги, а Вестергрен тут же перехватил инициативу.

— А как ты относишься к тому факту, что были убиты люди, Нурмен? Вероятно, как прямой результат твоих сомнительных действий…

Ребекка вздрогнула. Само собой, она понимала, что в той переделке пострадали люди и кто-то, возможно, погиб от солдатских пуль, но совсем иное дело, когда такое обвинение бросают тебе в лицо. Судя по выражению лица Вестергрена, того нисколько не волновало, что он перешел все границы.

— Еще раз, — проговорила она как можно более сдержанно, хотя ярость клокотала внутри. — Я приняла решение, основываясь на характере угрозы в отношении группы и охраняемого лица. Что при этом делали или не делали другие — за это я не могу нести ответственность.